Пишет автор кинк-феста:
27.04.2014 в 02:01
Самое смешное во всем этом было то, что он даже не вздрогнул. Черт его дери, он прекрасно понял, что я задумал, и нисколько мне не сопротивлялся. Прижав его к стенке, я мгновенно попер в наступление – мои губы захватили его рот в догом изматывающем поцелуе, а рука тут же легла на ширинку. Мерлин меня имей! Он правда без белья! Через тонкую ткань брюк член и мошонка приятно улеглись мне в ладонь. На мгновение оторвавшись от его губ и сжимая в руке самое дорогое, я прошипел куда-то ему в висок:
– Вздумаешь дернуться – на своей карьере можешь поставить крест!
Но, к моему величайшему удивлению, дергаться он и не собирался. Взирая на меня горящими черными глазами, он медленно облизнул пересохшие губы и раскинул руки в стороны, позволяя мне делать с собой все, что мне заблагорассудится.
Мне окончательно снесло крышу. Терзая его губы своими, я одной рукой обхватил его шею, не давая ему возможности хоть на мгновение перевести дыхание, а другой быстро расстегнул его брюки и запустил в них руку. Благо, что мой рот был занят в этот момент его ртом, потому что сначала я, а потом и он сдавленно и глухо застонали, будто от большого облегчения.
Мой член уже напирал брюки до такой степени, что тереться им через джинсы о живот Северуса было болезненно. Вмиг дернув и свою ширинку, я освободил член и направил к нему руку Северуса. Его пальцы тут же сомкнулись вокруг моего напряженного ствола, и я снова утопил свой стон в его губах. Как же я об этом мечтал!
По-видимому, он тоже. Я ощущал кожей его нарастающее возбуждение, дыхание становилось все горячее и прерывистее, а губы искали мои, стоило мне на секунду отвлечься. Жадно ощупывая его живот, ягодицы и ноги, я не мог поверить в то, что у меня все-таки все вышло. Мой, мой. Только мой. Все получилось! Получилось!
Я сжал пальцами его ягодицы с такой силой, что он вздрогнул и сдавленно замычал в ответ. Но это меня ничуть не остановило. Изучая и сжимая его аппетитную задницу, я с каждым прикосновением все больше терял голову. Ощущать его рядом, облаченного в униформу бортпроводника, такого прекрасного, недоступного и подчеркнуто отстраненного было сродни помешательству. Я рычал и урчал, как зверь над добычей, покрывая его шею укусами, расстегивая на нем пиджак и впиваясь поцелуями в открывающиеся участки обнаженной кожи.
Ему, видимо, все это не меньше моего снесло крышу. Я бы никогда не подумал, что смогу найти в нем столько чувственности и жажды – он буквально таял в моих руках, терял над собой всякий контроль, стонал, впивался пальцами в край умывальника и противоположную стену.
Мимо кто-то процокал на каблуках, и мы оба на мгновение замерли. Если кому-то из проводниц стукнет в голову спросить, что мы тут делаем, ответить ни один из нас будет не в состоянии. Шаги удалились, дверь дернул кто-то из пассажиров, ругнулся, ушел.
Северус смотрел на меня таким ошалелым взглядом, что я просто терял всякую возможность трезво соображать. Его пиджак, расстегнутый мной, смятый и полустянутый с плеч, держался на нем только за счет рукавов, расстегнутые и полуспущенные брюки болтались где-то в районе колен. Быстро подхватив их, я развернул его спиной к себе и поменялся с ним местами. Теперь к двери был прижат я. Он же в тесноте кабинки едва стоял, расставив ноги вокруг закрытой крышки унитаза.
Парой быстрых движений я навел порядок – поставил одну его ногу на край крышки, другую подтолкнул чуть в сторону. И тут же зажал себе рот ладонью, ибо вид открывался великолепный – в сумасшедшей тесноте его поджарая задница оказалась прямо передо мной, дергаться он никак не мог, зафиксированный мной в одной позе. Доступный, жаждущий и не меньше моего голодный. Навалившись сзади, я обнял его руками вокруг талии, сжал в кулаке вставший во всю длину член и на мгновение замер, не веря своему счастью. Северус выждал пару секунд и нетерпеливо качнул бедрами. Я беззвучно рассмеялся. Еще вопрос, кто из нас хотел сильнее, кто кого раззадоривал, наверное, с самого начала рейса.
– Ты мне крышу сносишь! – зашептал я ему в самое ухо, наслаждаясь тем, как он нетерпеливо трется ягодицами о мой до предела напряженный член. – Ты это сам знаешь! Я тебя захотел, как только увидел в этой форме! Ты в ней просто улетный! – я тихо заржал над игрой слов. Он же хмыкнул в ответ и ткнулся членом в мой кулак. Я понял – ему не до разговоров. Не кончить бы раньше времени.
Чуть ослабив хватку на его члене, я преступил закон еще раз и прошептал заклинание смазки. Он сжал ягодицы и вновь ткнулся мне в кулак.
– Черт, Поттер! Чего ты тянешь кота за яйца?! Я сейчас обкончаюсь, как первокурсник! Или нас обоих выведут отсюда мои же коллеги!
Я прыснул, хотя он был, как никогда прав.
– Давай уже! Скорее! – грубо прохрипел он.
Я сжал свои зубы и его ягодицы и ткнулся в глубину его тела, осторожно пробираясь внутрь, сжимая его член, когда он рычал и дергался, принимая меня в себя. Медленно, боясь причинить боль, я толкнулся еще раз, еще, пока он сам не дернулся назад, насаживаясь на меня сильнее. Самолет вдруг качнуло, мы едва не повалились в сторону, но я остался в нем, и через мгновение сделал еще пару движений, заставляя его подаваться назад. Черт дери, в тесноте кабинки, с затекшими почти мгновенно ногами и руками, то и дело прислушиваясь к звукам извне, я медленно и сильно натягивал его на себя все глубже и сильнее.
– Ты можешь взять меня, черт подери? Что ты тянешь? Сильнее! – прорычал он, и я словно взорвался.
Покачиваясь вместе с полом самолета, видимо, попавшего в воздушную яму, я из всех сил вколачивался в его задницу, сжимал руками ягодицы и иногда дергал соски, прохаживаясь по его телу широкими жадными кругами.
– Еще… – стонал он все громче и требовательней, и я всерьез уже боялся, что к нам сейчас постучат и потребуют прекратить безобразие. В пылу страсти, мокрый от пота и взъерошенный, я счастливо улыбался сам себе.
– Еще! Сильнее! – выстанывал он, вбиваясь в мой кулак и, наконец, орошая его струей горячей спермы. Потеряв всякий рассудок, я вцепился ногтями в его задницу, и кончил вслед за ним.
– Ты самая лучшая стюардесса! – прошипел я, пытаясь принять хоть сколько-нибудь ровное положение в продолжавшем прыгать самолете.
Он хмыкнул, отрывая кусок от рулончика туалетной бумаги и вытирая им руки и опавший член.
– А ты хреновый надзиратель! Мы уже всех перебудили! Нас сейчас встретят хлопками и воздушными шариками на выходе!
Я хмыкнул, вытерся салфеткой для рук и попытался привести одежду в порядок.
– Выходи ты, потом я, – скомандовал он. Иди на свое место и ни на кого не смотри.
Я снова хмыкнул, застегнул ширинку и открыл дверь. На меня тут же уставились полные гнева глаза пассажиров передних рядов. В полутьме, улыбаясь, я прошествовал до своего кресла. Стажер мирно спал. Сидящая сзади карга посмотрела не меня сонным рассеянным взглядом. Широко улыбаясь ей над креслом, за его спинкой я распрямил средний палец, одаривая ее размашистым «fuck you». Карга попыталась улыбнуться в ответ.
Дверь туалета открылась снова, и Северус быстро выскользнул, исчезая за шторкой. Я посмотрел в окно и подмигнул себе. Не знаю, чем там собирается заниматься Северус, обретя свободу, но в том, что у нас будет одно интересное занятие на двоих, я ничуть не сомневался.
Конец.
URL комментария– Вздумаешь дернуться – на своей карьере можешь поставить крест!
Но, к моему величайшему удивлению, дергаться он и не собирался. Взирая на меня горящими черными глазами, он медленно облизнул пересохшие губы и раскинул руки в стороны, позволяя мне делать с собой все, что мне заблагорассудится.
Мне окончательно снесло крышу. Терзая его губы своими, я одной рукой обхватил его шею, не давая ему возможности хоть на мгновение перевести дыхание, а другой быстро расстегнул его брюки и запустил в них руку. Благо, что мой рот был занят в этот момент его ртом, потому что сначала я, а потом и он сдавленно и глухо застонали, будто от большого облегчения.
Мой член уже напирал брюки до такой степени, что тереться им через джинсы о живот Северуса было болезненно. Вмиг дернув и свою ширинку, я освободил член и направил к нему руку Северуса. Его пальцы тут же сомкнулись вокруг моего напряженного ствола, и я снова утопил свой стон в его губах. Как же я об этом мечтал!
По-видимому, он тоже. Я ощущал кожей его нарастающее возбуждение, дыхание становилось все горячее и прерывистее, а губы искали мои, стоило мне на секунду отвлечься. Жадно ощупывая его живот, ягодицы и ноги, я не мог поверить в то, что у меня все-таки все вышло. Мой, мой. Только мой. Все получилось! Получилось!
Я сжал пальцами его ягодицы с такой силой, что он вздрогнул и сдавленно замычал в ответ. Но это меня ничуть не остановило. Изучая и сжимая его аппетитную задницу, я с каждым прикосновением все больше терял голову. Ощущать его рядом, облаченного в униформу бортпроводника, такого прекрасного, недоступного и подчеркнуто отстраненного было сродни помешательству. Я рычал и урчал, как зверь над добычей, покрывая его шею укусами, расстегивая на нем пиджак и впиваясь поцелуями в открывающиеся участки обнаженной кожи.
Ему, видимо, все это не меньше моего снесло крышу. Я бы никогда не подумал, что смогу найти в нем столько чувственности и жажды – он буквально таял в моих руках, терял над собой всякий контроль, стонал, впивался пальцами в край умывальника и противоположную стену.
Мимо кто-то процокал на каблуках, и мы оба на мгновение замерли. Если кому-то из проводниц стукнет в голову спросить, что мы тут делаем, ответить ни один из нас будет не в состоянии. Шаги удалились, дверь дернул кто-то из пассажиров, ругнулся, ушел.
Северус смотрел на меня таким ошалелым взглядом, что я просто терял всякую возможность трезво соображать. Его пиджак, расстегнутый мной, смятый и полустянутый с плеч, держался на нем только за счет рукавов, расстегнутые и полуспущенные брюки болтались где-то в районе колен. Быстро подхватив их, я развернул его спиной к себе и поменялся с ним местами. Теперь к двери был прижат я. Он же в тесноте кабинки едва стоял, расставив ноги вокруг закрытой крышки унитаза.
Парой быстрых движений я навел порядок – поставил одну его ногу на край крышки, другую подтолкнул чуть в сторону. И тут же зажал себе рот ладонью, ибо вид открывался великолепный – в сумасшедшей тесноте его поджарая задница оказалась прямо передо мной, дергаться он никак не мог, зафиксированный мной в одной позе. Доступный, жаждущий и не меньше моего голодный. Навалившись сзади, я обнял его руками вокруг талии, сжал в кулаке вставший во всю длину член и на мгновение замер, не веря своему счастью. Северус выждал пару секунд и нетерпеливо качнул бедрами. Я беззвучно рассмеялся. Еще вопрос, кто из нас хотел сильнее, кто кого раззадоривал, наверное, с самого начала рейса.
– Ты мне крышу сносишь! – зашептал я ему в самое ухо, наслаждаясь тем, как он нетерпеливо трется ягодицами о мой до предела напряженный член. – Ты это сам знаешь! Я тебя захотел, как только увидел в этой форме! Ты в ней просто улетный! – я тихо заржал над игрой слов. Он же хмыкнул в ответ и ткнулся членом в мой кулак. Я понял – ему не до разговоров. Не кончить бы раньше времени.
Чуть ослабив хватку на его члене, я преступил закон еще раз и прошептал заклинание смазки. Он сжал ягодицы и вновь ткнулся мне в кулак.
– Черт, Поттер! Чего ты тянешь кота за яйца?! Я сейчас обкончаюсь, как первокурсник! Или нас обоих выведут отсюда мои же коллеги!
Я прыснул, хотя он был, как никогда прав.
– Давай уже! Скорее! – грубо прохрипел он.
Я сжал свои зубы и его ягодицы и ткнулся в глубину его тела, осторожно пробираясь внутрь, сжимая его член, когда он рычал и дергался, принимая меня в себя. Медленно, боясь причинить боль, я толкнулся еще раз, еще, пока он сам не дернулся назад, насаживаясь на меня сильнее. Самолет вдруг качнуло, мы едва не повалились в сторону, но я остался в нем, и через мгновение сделал еще пару движений, заставляя его подаваться назад. Черт дери, в тесноте кабинки, с затекшими почти мгновенно ногами и руками, то и дело прислушиваясь к звукам извне, я медленно и сильно натягивал его на себя все глубже и сильнее.
– Ты можешь взять меня, черт подери? Что ты тянешь? Сильнее! – прорычал он, и я словно взорвался.
Покачиваясь вместе с полом самолета, видимо, попавшего в воздушную яму, я из всех сил вколачивался в его задницу, сжимал руками ягодицы и иногда дергал соски, прохаживаясь по его телу широкими жадными кругами.
– Еще… – стонал он все громче и требовательней, и я всерьез уже боялся, что к нам сейчас постучат и потребуют прекратить безобразие. В пылу страсти, мокрый от пота и взъерошенный, я счастливо улыбался сам себе.
– Еще! Сильнее! – выстанывал он, вбиваясь в мой кулак и, наконец, орошая его струей горячей спермы. Потеряв всякий рассудок, я вцепился ногтями в его задницу, и кончил вслед за ним.
– Ты самая лучшая стюардесса! – прошипел я, пытаясь принять хоть сколько-нибудь ровное положение в продолжавшем прыгать самолете.
Он хмыкнул, отрывая кусок от рулончика туалетной бумаги и вытирая им руки и опавший член.
– А ты хреновый надзиратель! Мы уже всех перебудили! Нас сейчас встретят хлопками и воздушными шариками на выходе!
Я хмыкнул, вытерся салфеткой для рук и попытался привести одежду в порядок.
– Выходи ты, потом я, – скомандовал он. Иди на свое место и ни на кого не смотри.
Я снова хмыкнул, застегнул ширинку и открыл дверь. На меня тут же уставились полные гнева глаза пассажиров передних рядов. В полутьме, улыбаясь, я прошествовал до своего кресла. Стажер мирно спал. Сидящая сзади карга посмотрела не меня сонным рассеянным взглядом. Широко улыбаясь ей над креслом, за его спинкой я распрямил средний палец, одаривая ее размашистым «fuck you». Карга попыталась улыбнуться в ответ.
Дверь туалета открылась снова, и Северус быстро выскользнул, исчезая за шторкой. Я посмотрел в окно и подмигнул себе. Не знаю, чем там собирается заниматься Северус, обретя свободу, но в том, что у нас будет одно интересное занятие на двоих, я ничуть не сомневался.
Конец.